|
Ничья Пустота (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11)
Дорога по неизведанным бесхозным секторам запомнилась нам, как самое яркое приключение в жизни на тот момент. Наверное, и сейчас, по прошествии времени, а самое главное – после немалого количества фатальных событий, я все равно помню его, как отлично проведенный отпуск – ничуть не хуже, чем в любом специализированном месте.
Едва лишь гипербездна выплюнула нас в пространство Сплитского Огня, я резко тормознул, и рискуя вернуться обратно, стал сдавать малым ходом, пока Проныра не повис в пространстве так, что казалось, всепоглощающие вибрации, исходящие от мыльного пузыря Врат, лижут его корму и дюзы, играючи растворяя ее и создавая с атомарной точностью копию в тот же момент. Первые десять минут я висел в таком (как я потом осознал - крайне рисковом) положении, и осматривался всеми доступными мне способами: глазами, радаром и интуитивным чутьем, ожидая бесшумной скоростной смерти в форме какой-нибудь «Булавы» или «Молота», будучи готов дернуть ручку газа, и прыгнуть в Аргон. Однако смерть не прилетала, на радаре достаточно далеко маячили вполне мирные караваны грузовых и транспортных судов, охраняемые истребителями соответствующей расы, и мое напряжение стало сходить на нет. Выдохнув для бодрости, я обернулся:
- Вроде чисто, никого нет… Опасность тоже, вроде, не грозит.
- Вроде-вроде! Я тебя не понимаю, милый. Откуда ей взяться? Ты чего ждал, влетая в пиратский сектор? Что он кишмя кишит пиратами, которые спят и видят, как тебя расколотить в прах? Позволь несколько дурацких женских мыслей: во-первых, никому тут особенно делать нечего – все движение, деньги, радости и интересы – в расовых секторах, по естественным причинам. Во-вторых – те несчастные преступники, которые сбежали сюда – опять же, по естественным причинам – живут очень тихо, не показываясь в пограничных зонах лишний раз, чтобы не умереть неожиданно от случайного заряда полицейского служебного рвения. В-третьих, если уж бандиты и убивают кого-то, то делают это не из соображений садизма (ну или мазохизма, т.к. их подвиги в любом случае падают в банк данных с "лестными" характеристиками), а из жажды наживы, которая суть – способ выжить, поэтому наша букашка, цена которой – мелочь, а удирает она так, что никто, включая ракету ее догнать не может, их точно интересовать не будет. Ну и последнее. Дорогой, пожалуйста, убери наш кораблик как можно дальше от Врат, а то мы похожи на пилота в скафандре, который болтаясь в космосе смотрит внутрь корабля и абсолютно спокоен от видимого ощущения защищенности и уюта, тогда как любой обломок, болтающийся в Пустоте может, если не убить его, то серьезно покалечить. Врата – не надежная стена, а непредсказуемая бездна.
Осознав правильность доводов, я немедленно убрал калошу подальше от туннеля, и только потом до меня начало доходить, что она сказала. Как можно более спокойно, я повернулся к ней:
- Скажи мне, Радость моя, а откуда ты знаешь все те слова, которыми только что со мной разговаривала?
- Хотела сделать тебе сюрприз, милый. Я залезла в твои записи о Земле, которые включают в себя не только строгие данные, но и литературу тех времен. Знаешь, если статистика мне как-то не очень пришлась по душе, то книги, написанные людьми о людях – рассказали неизмеримо больше.
Это был мой пробел. Информации о Земле у меня, не хвастаясь, было больше, чем у какого-либо физического существа во всем Аргоне, но я всегда отдавал предпочтение научным знаниям, тогда как так называемая “художественная литература” лежала мертвым грузом.
- Слушай, если ты такая пытливая и умная (я сделал задумчивую паузу, ожидая реакции на колкость; ноль эмоций) – давай ты возьмешь на себя изучение земной беллетристики, а я – научной стороны? Как говорится по-нашему, по земному – одна голова хорошо, а две лучше. А?
- Милый, я все равно никогда не буду знать больше тебя, так уж получается. Но помочь – я всегда хочу и готова. Только с головами – заминка… У народа, принадлежащего к монголоидной расе…
- Знаю, да. Характерные признаки – зауженные глаза, широкие скулы, коренастая, невысокая фигура…
- Да, все правильно, я не о том. У них тоже была поговорка, прямо противоположная той, что ты сказал: в одном казане две бараньих башки не сваришь.
- Хм… Будем считать, что мы – европеоиды. Тем более, что характерные признаки, о которых я говорил, по слухам характерны для Яки, а мы, аргонцы – ближе к белолицым и широкоглазым. В общем, договорились – изучаем Землю вдвоем!
- И еще двигаемся к ней.
- Ты серьезно? Я много думал об этом, но это настолько далеко и непредсказуемо, что ничего не решил.
- Надо ставить перед собой задачи на пределе возможностей, тогда жить будет интереснее, дорогой. Поехали смотреть наши новые территории?
От такого предложения было трудно отказаться. Страх полуторачасовой давности совершенно выветрился, и мною овладело сосредоточенное спокойствие исследователя, когда работы много, никто не гонит, и вся она делается в радость себе.
Дальнейшее продвижение по вольным секторам проходило совсем не так, как я его планировал, будучи в Аргоне. Мы ставили Проныру на автопилот только на ночь, во время бодрствования же, я предпочитал исследовать пространство сам, а моя бессменная помощница, по совместительству – подруга, всегда находилась рядом, где-то страхуя меня, где-то просто бездумно смотря в черноту космоса. После разговора об исследовании Земли, близость между нами возросла, я перестал чувствовать свою главенствующую роль в паре, с легкостью советовался с ней по вопросам, которые раньше решал в одиночку, и вообще доверие между нами выросло. Я замечал, что ей это тоже очень нравится, она жадно впитывала мои рассказы, не стеснялась просить повторить, переспрашивала непонятные моменты и приводила нужные фрагменты из художественной литературы. По негласному соглашению мы теперь проводили наши беседы, используя как можно больше древних слов, язык наш обогатился, и я заметил одну очень странную особенность: зачастую она употребляла слово, которого я раньше не слышал никогда, но значение его, почему-то оказывалось мне известным. Это было очень похоже на те случаи из недавнего прошлого, когда во время разговора или думая словами, я неожиданно произносил неизвестное мне слово с известным значением, которое мозг как будто подсказывал мне, читая откуда-то извне.
Вылетев из Сплитского Огня, и пройдя около четверти расстояния между Вратами, мы наткнулись на Пиратскую базу, расположенную практически в самом геометрическом центре сектора, а если точнее - в районе нулевых координат. Искушение причалить было огромно, сдерживающих факторов, кроме небольшого предательского страха – не было, и я, практически не меняя курса направился туда. Попутно выяснилось, что кое-какая жизнь в секторе есть – свое производство котлет, ювелирка, соевая мука и еще какая-то фабрика, назначения которой было не совсем понятно. База оказалась совершенно пустой – пять человек, один сплит, один паранид и в углу склада в какой-то расколотой посудине, наполовину наполненной несвежей уже водой – дремал борон, под стать своему корыту – с выбитым глазом. Чтобы не показаться неучтивыми мы зашли в местный бар, который так же был столовой, рестораном, и кажется – местом обитания бармена-паранида, судя по скромной кровати, спрятанной между стойкой и полками с товаром. Я заказал два коктейля. Хозяин заведения посмотрел на меня своими двумя органами зрения (“Они все тут что-ли такие?” – прошептала мне на ухо подруга) и через допотопный автопереводчик пробормотал что-то, насчет того, что пить молодым неверным в таком количестве – Хаара гневить, но налил две порции, несмотря на религиозные сомнения. Сплит за соседним столиком уставился на нашу парочку своими немигающими глазами, минуты две следил за процессом поглощения коктейля, и пророкотав: “Есть еще в Аргоне настоящие вояки”, одобрительно ухмыльнулся. Я был несколько обескуражен таким поведением обитателей этого ковчега, и немного было неудобно перед любимой, что никто ее не замечает. С другой стороны - было комфортно от того, что не возникает конфликтов из-за дамы, Радость моя совершенно не переживала, беззаботно потягивая местное пойло, и сомнения были отброшены. Я повернулся к параниду-хозяину:
- Со всем уважением, не встречал ли ты торговца из Аргона, отошедшего от дел? Он вел дела в секторах Королевства, Федерации и твоей Империи, но примерно три месяца назад прекратил деятельность и отправился на покой, куда-то на свободные территории.
- Империя уже не моя, юный аргонец, хотя, Хаар свидетель – я все свои силы положил на ее развитие… Но, как выяснилось – любят не преданных, а говорливых. Ну, да не суть важно. Торговца встречал и не раз – он сюда появляется каждую неделю. Видишь ли, мой неверный товарищ (эта фраза звучала очень смешно, но переводчик часто делал такие ляпы, сродни истории с бороном), человек торговли будет торговать до самой своей смерти, сколько бы не зарекался. Я, наверное, тоже умру за стойкой. Он организовал свое предприятие на всей известной мне свободной территории. А поскольку товары и цены тут несколько иные, чем в подконтрольных секторах, ха-ха-ха, то и оборот его тоже совершенно иной. Больше тебе скажу – говорят, он добился встречи с самим Герцогом, и теперь имеет поддержку его армии. Видного человека – видно всегда, и видно издалека.
- А кто такой Герцог?
- Ты, видать, только-только в наш мир появился. Герцог – отдельное государство. Он паранид (при этих словах рассказчик горделиво приосанился), но независимый. Можно сказать – имперский пират. У него есть какие-то соглашения с нашими верховными жрецами, но статус у него – пиратский, как и у всех свободных. Самая большая темная лошадка во вселенной, и поэтому – хорошо заметная. Лучше всего, если хочешь найти того торговца – лети на базу в Веру Хатикваха – у него там место постоянного пребывания.
Ага, значит не наврал я себе во сне… Ладно, доплывем и туда, время терпит.
- Спасибо, хозяин!
- Не за что. Ты бы шел отдохнул, юный аргонец, а то ты слишком много выпил.
Тут я и вправду заметил, что и держусь слабо, и спать хочу зверски, чего было не сказать о моей половинке – она была свеженькая, и бодро обняв меня за талию, повела в сторону нашего челнока. Однако, видно я был настолько тяжел и неуклюж, что пару раз мы на пару все-таки врезались в стену. Уходя я слышал слабые голоса сплита и бармена:
- Не удивительно – парень выпил порцию, которая и взрослого бы свалила с ног
- Молодежь, одно слово – наберут, а потом стыдно не выпить – вот и результат.
- Был бы обычным - упал бы замертво, видать он особенный... ну как тот, помнишь?
- Да, похоже на то.
Какой особенный? Чего наберут? Пил как все, только первый раз. Федерация – тоже молодцы – пойло производят, а употреблять запрещают – все продают другим. А мы, молодые аргонцы, в результате конфузимся, потому что пить не умеем…
Как добрался до постели, я уже не помнил.
***
Новый космос – это новый космос. Новые впечатления, новые станции, которых, кстати, было очень мало, новые ID встреченных кораблей, и конечно же – новые виды: звезды, туманности, планеты и даже новый космический мусор. Самое грандиозное впечатление на меня произвел Мемориал Нопилео. Яркая туманность в теплых, тонах, проходящая через весь сектор обзора, череда редких астероидов, раскиданных вытянутым облаком, как будто некие указатели дороги от Врат к Вратам и пустынность – создавали необычное для космоса ощущение уютного спокойствия. Мы даже подлетели на нашем маленьком кораблике к одному из камней, я причалил к самой поверхности, слегка задев ее дном, и предложил вылезти из корабля, чтобы сделать голограмму, которой можно будет впоследствии любоваться: я, подруга и Проныра на астероиде, на фоне желтого неяркого света далекой туманности. Но, к моему удивлению, она наотрез отказалась, даже с некоторым страхом, сказав, что не имеет ничего против моего портрета в данном интерьере, но сама она останется на борту. Я тогда не придал этому значения и сделал нужную голограмму, долго примериваясь, меняя углы, чувствительность матрицы и прочее. Вышло очень хорошо – можно было украсить ей пульт, что я подумав и сделал. Так, не торопясь, наслаждаясь полетом и совместным обществом мы прибыли к последним вратам перед Верой Хатикваха.
Продолжение следует... |
