|
Incipiens (1, 2, 3, 4, 5, 6)
С момента посещения фабрики кристаллов, вылезшей, как черт из табакерки*, жизнь моя была пришпорена** жаждой наживы, и времени на праздные размышления совсем не осталось. Тем не менее, время от времени мои мысли сами по себе возвращались к книге на барной стойке, к странной истории возникновения фабрики, и, что удивительно - даже к тому сну, который я увидел в полудреме сразу после входа в Берлогу. Насчет правоты папиных слов я сильно сомневался, а вот признать, что жизнь с приходом в этот сектор сильно изменилась – приходилось, даже если включить весь свой скепсис.
Сделав пару десятков рейсов на своей малютке, я понял, что если я хочу получить что-то приличное, а в последствии – даже что-то неприличное – то пора обзаводиться новым кораблем с большим трюмом. В моем распоряжении к тому времени было порядка полутора сотен тысяч кредитов, а самый бюджетный вариант грузовика стоил больше двухсот, без тюнинга, без вооружения, фактически – полуфабрикат с урезанными возможностями. Я сломал себе голову над этой проблемой, но свежих идей в нее не приходило, пока в один прекрасный вечер мы с подругой не забрались за линию Врат, чтобы выходные провести вдвоем, не слыша ни чужих позывных, ни патрульных хвалебных уведомлений в нашей лояльности, ни даже музыки по общесекторному эфиру. Одев скафандры, мы выбрались в открытое пространство и неспешно сделали пару тренировочных петель вокруг Исследователя. Этого вполне хватило, чтобы я который уже раз за последнее время убедился в маленьких размерах своего транспорта, и вернулся мыслями на проторенную дорожку. Конечно, находясь на свидании с девушкой, с которой ты связываешь какие-то дальнейшие планы (в молодости они все такие), такое поведение – далеко не эталон, но вспомнил я об этом, только когда услышал внутри шлема ее голос. И надо отдать ей должное – это не был обычный в такой обстановке вопрос, а скорее очень необычное утверждение.
- В начале рабочей декады я возьму на работе месяц свободной жизни, и мы полетим добывать тебе хороший челнок.
По прошествии лет, более чем заметно, что она просто озвучила мой самый смелый план, придав ему еще большую привлекательность, но тогда я естественно этого не заметил.
- А как же твоя работа, деньги ну и… вообще привычная жизнь?
Взгляд, который был виден через два прозрачных полушария, быстро объяснил мне, кто в сложившийся ситуации дурак, но способа поумнеть как-то не подсказывал. Молча она махнула рукой в направлении корабля, и включила реактивную плевалку своего скафандра на максимальную скорость. Вернувшись на борт, она так же молча указала мне на диван, который уже давно был в ее распоряжении, а сама села напротив – в мое кресло пилота, повернулась ко мне лицом, и приняв позу Роденовского мыслителя*** немигающим взглядом уперлась мне в переносицу.
- Послушай меня, пожалуйста, молча, а потом говори, если захочешь. Так получилось, что скорее всего я от тебя никогда не отойду. В переносном смысле слова, конечно – индивидуальное пространство человека никому еще не удавалось занять без согласия хозяина. На вопрос «Почему?» я вряд ли смогу ответить в полной мере, поскольку и сама не знаю ответа. Я знаю только, что вижу тебя более отчетливо, чем все вокруг, я знаю, что тебе нужно, я знаю как этого достичь, и я знаю, что без меня тебе все это сделать будет неимоверно трудно. Ты – уникален, чем – не знаю. Если я встречу другого человека – то у нас с ним ничего не получится. Это горькая правда и для меня и для того парня, поэтому мы оба с ним выиграем, если его не окажется рядом никогда. Если ты встретишь другую, и она будет рядом с тобой – нам придется как-то существовать втроем, поскольку смысл моей жизни – помогать тебе и поддерживать тебя, поэтому данная ситуация будет мучительна для всех троих. Единственный более-менее безболезненный выход из создавшегося положения – это слетать в любом составе – один, одна, вдвоем или даже втроем с гипотетическим третьим лишним, в ксенонский сектор на этом скоростном тапке – процентов девяносто, что убъют, а если и живыми вырвемся - то поумнеем. Второй выход – жить так, как живется, и делать то, что чувствуешь – делать надо. Я – чувствую, ты – не знаю, но очень хочу, чтобы узнал. И, да, чуть не забыла – я, похоже, в тебя влюбилась.
Дальше я должен был что-то ответить, или заняться чем-то срочным, но на этом предательском диване (грамотно она выбрала местечко, не поспоришь) – не было даже возможности отвернуться к приборной плоскости, а если и отвернешься – то к двум дверям – в грузовой трюм и в туалет. Да и не удобно как-то на диване вертеться во время серьезного разговора, а в ответ на признание любимой (чего уж там греха-то таить) девушки выходить по нужде – совсем уже… Поэтому я выдавил из себя:
- Ладно, полетим, я только рад буду.
Капля выдавленного вышла не очень…
Через два дня я, продав все батареи и кристаллы, бывшие в наличии, и купив еды и немного приятных излишеств, подлетел к ранчо, на котором трудилась и жила моя радость, мы покидали самое необходимое в трюм и взяли курс на Врата – в сектор Облака Атрейи.
Покинув не только нашу Берлогу, но и вообще пределы Федерации, мы попали в пограничные сектора Боронского королевства. Ни я ни она еще ни разу не видели Боронов и их станции, знали мы лишь о том, что они охотнее проводили бы свои жизни в воде, нежели в космосе, но цивилизация их была огромна, планет с океанами – сравнительно немного, и волей-неволей пришлось покорять Пустоту.
Нам надо было решать, что делать. Когда Она высказала свое предложение, вися рядом со мной в звездном небе, я был настолько радостно ошарашен, а в последствии – шокирован ее тирадой на борту, что как-то даже не потрудится спросить, каким образом мы этот пресловутый большой челнок будем искать. Тот день, который мы провели по отдельности, я – готовясь в дорогу, а она – утрясая рабочие моменты, был настолько забит делами, что даже мысли о том, чем мы, собственно займемся в путешествии, не возникало. Вероятно я, как мужчина, должен был все спланировать, но не спланировал, и теперь было стыдно в этом признаться; мозг усиленно искал годное оправдание. С моей точки зрения годилось любое – например несвежая еда и печальные последствия, но такого рода аргументы рассыпАлись в труху при малейшей критике. Сбросив газ на безопасном расстоянии от Врат, я повернул обзор таким образом, чтобы видеть большую часть обитаемого сектора и уставился туда, в бессмысленной надежде получить указание из темноты. Как ни странно это помогло. То ли от созерцания черной бездны с облаками межзвездного зеленоватого газа и яркими иголками звезд, то ли от того, что рядом преданная девушка, готовая любить и поддерживать, пока есть силы (я тогда это очень плохо понимал – только на уровне слов, чувства были совсем другие), то ли по иной, совсем уж нелепой причине, которая на поверку оказалась ближе всего к правде – я как будто заснул наяву, и все ненужные, сумбурные и бесперспективные мысли, отвалились сами собой, отрезанные подсознанием. План оказался прост и ясен – узнать цену на корабли расы Борон, если хватит денег – подобрать наиболее подходящий, и закончить путешествие, вернувшись к работе, а если так не получится – лететь на ближайшую станцию и узнавать, не продаются ли подержанные борты. Молчание прервалось.
- Знаешь, я подумала, что если мы скоро сменим наш кораблик на что-то более основательное – неплохо было бы дать ему имя, все-таки он сыграл в твоей и моей жизни немалую роль, и продавать его безымянным, как будто он ничего для нас не значит – как-то не по-товарищески.
- Да, ты права… Я до сих пор летаю на корабле у которого есть только название модели и ID, и даже мысленно называю его кораблем, калошей, тапком или мухой. Но не одним из этих терминов я не хочу его называть. Давай что-нибудь простое и говорящее. – я повернулся, подошел к ней, и посмотрел в глаза – Придумай ты!
- Хорошо, а ты переведешь на любой из знакомых тебе Земных языков. Так и назовем, идет?
- Идет!
- Начало
- Incipiens
- Красиво. А что за язык?
- Латынь – самый стабильный из земных. Перестал развиваться, когда распалась древнейшая по меркам землян империя, но с тех пор не был забыт, и стал официальным языком науки, благодаря чему сохранился в первозданном виде до самого выхода человечества в космос… Да и до сих пор живой, только никто не пользуется.
- Отлично. Теперь мы летаем не на безымянной железке, а на маленьком, но гордом Incipiens’e.
Удивительно, но это переименование действительно стало некоторой точкой отсчета. Нас теперь было двое, и мы делали общее дело, оценить всю величину которого тогда было просто невозможно. Связавшись с ближайшей станцией и посмотрев частные коммерческие предложения - мы не нашли ничего, что подходило бы под наши возможности и требования. Были такие же маленькие летуны с трюмом +50% и скоростями +|-20%, но мы решили не разменивать наш видавший виды Incipiens на тот же класс кораблей, поэтому двинулись петляя между станций, в сторону Врат, с намерением пролететь четыре сектора с попутной разведкой, и добраться до Королевского Тупика – сектора в котором располагалась ближайшая королевская верфь Боронов. Однако все решилось намного быстрее и проще.
______________________________________
*Неожиданно. У древних землян был легкий, разрешенный наркотик – табак, по созвучию к которым называется современный – запрещенный. Он хранился в маленьких шкатулках – табакерках, но верующие в Бога люди говорили, что в табакерке и табаке живет Черт – мифологическое зло, который проявляет себя резко и неожиданно. Поэтому некоторые табакерки украшались фигуркой Черта на пружине, который выскакивал при открытии.
**Насильно ускорена
***Известная статуя Земли
Продолжение следует... |
