- А я тебе говорила, этот сопляк недостоин тебя!
- Мама! Прекрати!
- Так теперь, оказывается, он ещё и трус…
- Мама! Он не трус!
- «Не трус» не сбежит с боевого задания!
- Он просто нес товар домой, - оправдывала супруга Йора.
- Ах да, прости, забыла добавить – он ещё и вор! - хвост теладианки метался из стороны в сторону так, что Йора серьёзно начала опасаться за сохранность вещей, расположенных по бокам от матери.
- Мама! Он мой муж! И я его люблю!
- Ну почему хорошие девочки влюбляются во всяких недоделышей? – изумрудная кожа Хайдисс, казалось, искрилась от гнева.
- Что теперь делать?
- Сушить мух и ждать возвращения благоверного из мест не столь отдаленных. Да, я остаюсь у тебя,
в своей комнате.
Прошипев своё фирменное теладийское ругательство, Хайдисс резко развернулась и потопала вон из комнаты, оставив растерянную дочь в одиночестве.
К вечеру, когда мать успокоилась, Йоран решилась поговорить с ней.
- Мааам…
- Чего тебе?
- Я тебе сахарных мух принесла, смотри, какие красивые, - с этими словами молодая теладианка вяла парочку из миски, забросила в пасть и похрустела, - мммм, а какие хрустящие… Хочешь?
- Я не буду вытаскивать твоего размазню из тюрьмы.
- Мам, ну причем тут…
- А то я тебя не знаю! Ты мне сахарных мух приносишь третий раз в жизни. Напомнить? – Хайдисс нахмурилась…
- Я…я…
- Так вот, первый раз был, когда ты провалила экзамены. Так?
- Ну…
- Тааак? – прошипела мать.
- Да, мама…
- Второй – когда ты объявила, что выходишь замуж за этого проходимца. Так?
- Да, но…
- И вот теперь, когда этот короткохвостый идиот за решеткой, я вновь вижу этих…этих...этих божественных мушек, - Хайдисс вырвала из рук дочери миску, зачерпнула горсть лакомства и набила полную пасть так, что щёки её раздулись.
Прикончив деликатес, мать сладко потянулась и направилась к спальне.
- Ма, я, вообще-то хотела с тобой поговорить…
- А я, вообще-то, хочу спать, - пробурчала Хайдисс и прямо перед носом дочери хлопнула дверью.
Но, Йоран не собиралась отступаться. Она распахнула дверь и вошла в комнату матери. Среди горы нежно розовых подушек и пледов торчали зелёные пятки Хайдисс.
- Мама, - командным тоном сказала дочь, - я хотела с тобой поговорить, и я поговорю!
Гора пледов зашевелилась, и, из-под одной из кружевных подушек, высунулась морда матери.
- Ты мне дашь поспать или нет?
- Мам, - Йоран присела на край кровати, - ну у тебя же есть связи, твои бывшие сослуживцы занимают высокие посты, ну, в общем, может, сейчас свяжешься с кем-нибудь? – она с надеждой посмотрела на мать и протянула ей коммуникатор.
- Нет.
- Мама! – настойчиво повторила дочь.
- Я не буду сейчас никому звонить! – отрезала мать.
- Но почему? Я же твоя дочь, ты, ты…
- Что – «ты»? «Ты» ещё днём позвонила куда надо и поговорила с кем следует. Завтра днем мы должны явиться к начальнику тюрьмы.
- Прости, я не знала, прости, что набросилась на тебя, - Йоран чувствовала себя неловко. – Но почему ты сразу не сказала мне?
Теладианка на кровати пожала плечами:
- Сахарные мухи. Иначе ты бы их мне не принесла... - и, хитро улыбнувшись, натянула розовый бархатный колпак на зелёную голову и зарылась поглубже в пледы.
Ранним утром мать и дочь взошли на борт повидавшего жизнь Грифа. Обгорелые борта и деформированный бок без слов рассказывали о том, что это судно летает уже не первый год.
- Мамуль, может, мы всё же купим новый корабль? – робко в сто пятидесятый раз намекнула Йоран матери, вдыхая зловоние разложившихся водорослей и ещё чего-то едкого, но омерзительного, просачивающегося через прохудившиеся стены трюма.
- Милая, ты должна понимать, что это – не просто корабль, - зелёная рассказчица приняла позу сказительницы из старых фильмов, - давным-давно, когда я была ещё совсем юной, мой отец подарил мне это судно и сказал, что сорок девятая дочь непременно должна принести славу нашей семье, которая будет слыть великой торговой династией. Именно с этого корабля должна была начаться моя карьера.
- Но ты ни дня не была торговцем! Почему ты сразу не продала этот хлам?
- Ах, детка, я отправилась в свой первый рейс, но на меня напали пираты, - скорбь омрачила лицо теладианки, - после того, как я вернулась – твердо решила стать десантником. Но, не будем об этом... – погрустнела Хайдисс.
Йоран не стала задавать лишних вопросов, она молча села на старое кресло второго пилота и погрузилась в размышления о том, сколько пришлось пережить её бедной матери.
