|
Откуда-то из космоса
1. В черную дыру!
2. Прибытие
«Так вот оно каково, быть мертвым», думал Тонг, «Твое тело наполняется легкостью, и ты его не чувствуешь… Чувствуешь лишь легкий холод, окутывающий тебя со всех сторон и непреодолимое желание ничего не делать… Интересно, а куда я попал? Что на самом деле происходит после смерти? Неужели все, что от нас остается – ощущение холода в бесконечной пустоте? Может, я попал в то, что земляне считают адом, и мне уготовано вечное одиночество?! Стоп, а что это за звук?» До его ушей дошло тихое мелодичное посвистывание. Оно становилось все громче и громче, и внезапно сменилось недовольным урчанием. Тонг не выдержал, с трудом повернул голову в сторону урчания и попытался открыть глаза.
Первое что он заметил – как-то укоризненно смотрящий на него красно-оранжевый визор ремонтного бота. Дальше за ним проступили очертания развороченного помещения – все четче и четче – пока наконец Тонг не понял, что он находится в рубке управления. Боты, коих было двое, были базовыми обслуживающими ботами, которые находились на любом корабле крупнее штурмовика и бомбера, и в данный момент времени они пытались привести помещение в порядок. Рубка выглядела плачевно – вывороченные стенные панели, торчащая из стен проводка, тусклое освещение, и вдобавок – неработающий генератор притяжения. Климат-активатор, видимо, так же вышел из строя – местами на панелях и каркасе образовался иней, а дыхание выходило с облачками пара. Тонг, вспоминая правила передвижения в невесомости, полетел к командной консоли. Та выглядела работающей, что было удивительно при общем состоянии рубки корабля.
Долетев до консоли, Тонг забрался в кресло пилота, и, закрепив себя в нем, запустил диагностику, жадно и со страхом вчитываясь в строчки текста, полного слов «повреждено», «не функционирует», «не отвечает». Но одна строка заставила его шерсть встать дыбом. Читая все дальше и дальше, он чувствовал, как нарастает холод внутри его тела.
«Коммуникационные сети: не обнаружено ни одной станции трек-передачи»
Солнеттянин закрыл морду ладонью. Не обнаружение станции трек-передачи может означать лишь одно: они обречены. Это значит, что пока они были ТАМ, соллнеттская цивилизация и следы ее существования были уничтожены. «А вдруг Фенор оказался прав?», подумал Тонг, устало откинувшись в кресле, «И кстати, где он?»
Тонг расстегнул ремни, взмыл в воздух и полетел по коридору вперед. Шлюз в грузовой отсек был запечатан, поэтому солнеттянин направился в жилой отсек, но его спутника там не было. На корабле не оставалось других мест, кроме машинного отделения, и поэтому он направился туда.
Фенрор лежал на полу, прицепившись к нему магнитными захватами. Панель с пола перед ним была снята, и висела рядом. С другой стороны от него висели разнообразные инструменты, среди которых затесался даже соллнеттский промышленный лазерный резак.
- Э… Привет… - пробормотал Тонг.
- Угу, - буркнул Фенрор, не отрываясь от своей работы. Тонг внезапно почувствовал себя неловко.
- Слушай… Я с тобой недавно весьма грубо обошелся…
- Угу, - все так же безразлично ответил соллнеттянин, - Иди лучше пристегнись. Я тут почти закончил, - после чего принялся соединять кабели. Тонг, правда, после этого далеко не успел улететь и грохнулся на пол. Одновременно с этим раздалось нарастающее гудение генератора гравитации и климат-активатора, вскоре плавно затихшее.
- Фен… Ты обиделся? – Тонг прижал уши.
- Обиделся, ха! – фыркнул Фенрор, отключая захваты и вставая с пола, - У меня есть дела поважнее, чем обижаться на труса! – Он отвернулся. Тонг вздохнул, поднялся и поплелся в свою каюту. Оказавшись внутри, он внезапно осознал, как страшно устал. Кое-как доковыляв до койки, он рухнул на нее, закрыл глаза и уснул.
Спал он недолго. Проснувшись, он долго лежал, глядя на потолок. Затем он поднял трек-приемник, упавший во время полета в Тионисий-2, включил его, прислушался к его хрусту. Горестно вздохнув, Тонг принялся крутить регуляторы на нем, словно бы надеясь поймать сигнал, сердцем чуя, что ничего он не нащупает. Трек-лучи невозможно заглушить, невозможно перехватить, невозможно засечь. Они несутся сквозь то, что Соллнеттяне называли Изнанкой Пространства, вне пространства и времени, создавая миллиарды крошечных туннелей, которые затягивались спустя микросекунды. И если никто не отвечает на рассеяный трек-вызов, значит, никого и ничего не осталось. Но, как говорили земляне, «надежда умирает последней».
Так незаметно прошли три часа…
Дверь с шелестом открылась. Тонг поднял взгляд, увидел стоящего в проеме Фенрора. Вздохнул, отвернулся. Фенрор, не сказав ничего, подошел к койке и присел рядом с Тонгом. Соллнеттянин чуть повернул голову, и поймал на себе взгляд своего компаньона. Тот внезапно мягко лег рядом, положив лапы на плечи Тонга. Соллнеттянин повернулся, обняв своего спутника, тот обнял его в ответ и уткнулся мордой в мех на груди Тонга.
В каюте воцарилось молчание, прерываемое похрустыванием трек-приемника.
- У меня визор сгорел, - выдохнул наконец Тонг, поглаживая своего компаньона по спине.
- Давай, посмотрю потом… - чуть слышно ответил Фенрор, - Я… честно, я не хотел тебя обидеть…
Тонг покрепче обнял его. Да, Фенрор хоть и был хорошим воином, но он еще не до конца сформировался, до окончания его формирования оставалось всего лишь полцикла. Сам Тонг был старше Фенрора на три соллнеттских цикла – или примерно на пять земных лет. Время на Соллнетте перестали измерять в годах с наступлением Вечной Ночи – когда военные заводы и фабрики настолько сильно закоптили воздух, что через слой черных пепельных туч уже не мог пробиться ни один луч их солнца. Циклы шли, а заводы все дымили и дымили, планета превращалась в пустыню. Им приходилось так существовать – Земной рукав с течением времени становился все более и более опасным местом.
Тут на Тонга нахлынули воспоминания о его планете, какой она была, когда он в последний раз осуществлял посадку в единственном космопорту Соллнетты. Тяжелый, невыносимый даже для соллнеттян запах гари, вся таблица Менделеева в воздухе в сочетаниях, от которых любой, даже самый безумный химик, в панике схватится бы за голову, фон в 100 рентген/час, мрачная черная громада Города, злобно моргающая красными глазами габаритных огней высоких труб и башен в отдалении. Дорога от города кишела грузовыми шагоходами, безостановочно таскавшими грузи из космопорта в город и из города в космопорт. А сам Город был скорее огромным автоматизированным заводом, нежели настоящим городом. Но, тем не менее, там жили несколько десятков тысяч соллнеттян. Жили во мраке Вечной Ночи, под непрерывным «снегопадом» пепла, дыша отравленным воздухом умирающего мира. Соллнетянин вздохнул, и не удержавшись, пустил слезу.
Что-то теплое и шершавое мягко прошлось по его щеке, стирая слезу.
- Ты тоже… подумал об этом? – так же еле слышно спросил Фернор.
- Наверно… - так же тихо ответил Тонг.
- Знаешь… Я здорово испугался тогда… когда увидел тебя после перехода. Ты такой помятый был, висел неподвижно посреди рубки… - Фенрор крепче вжался в своего спутника, - Я боялся тебя потерять…
- Теперь все позади. Мы живы. Мы оба живы. Все будет в порядке, я обещаю…
Фенрор издал какой-то странный звук, и быстро спрятал свою морду в мех на груди Тонга.
- Все… будет… в порядке… - Тонг едва не сдержался, что бы не заплакать самому.
В каюте снова воцарилось молчание.
«Хорошо, что нас никто не видит», подумал Тонг, «А то сняли бы голову за неуставные отношения… хотя какие, к черту, неуставные отношения?! Какие, к черту, уставы?! Нет ничего более, ни правил, ни ограничений. Мы остались абсолютно одни. Нам надо поддерживать друг друга… Главное – не скатиться в непотребщину…»
Мысли Фенрора текли в несколько другом направлении, «Что же я натворил… Мы столько прошли вдвоем, и тут я ему так… Дурак! Вот дурак! Что если он всерьез обиделся на меня? Создатели, я же этого не перенесу!»
Так они и лежали, обнявшись, морально грея друг друга, пока усталость свинцовой волной не нахлынула на них.
Проснулся Тонг от ощущения, что чего-то не хватало. Он несколько минут лежал с закрытыми глазами, пытаясь понять, чего именно. Ну конечно! Когда он заснул, у него под боком лежал его спутник, а теперь его там нет. Надо бы ему сказать, что я не него не злюсь, решил Тонг, сел на койку, и открыл глаза. Тут же ему пришлось закрыть их снова, настолько резко ударила по мозгу контрастность между здоровым левым и полуслепым правым глазом. Мысленно выругавшись, он закрыл ладонью правый глаз, после чего открыл левый, встал и пошел. Неприятное напоминание о далеком прошлом, когда у него выявился прогрессирующий дефект зрительных нервов.
Нейрохирургия – штука тонкая и крайне дорогая; в Соллнеттском Союзе, а позже – Диктатуре, было проще (и дешевле) получить визор-имплантант, чем восстановить поврежденный зрительный нерв. О тяжелом протезировании можно и не рассказывать – цена одной только биотической ноги равнялась цене на курьерский транспорт. С другой стороны, был еще и Х-Ком. Если Соллнеттская нейрохирургия специализировалась на дополнении тела, то Икскомовская нейрохирургия специализировалась на восстановлении… всего. Икскомовские нейрохирурги прославились в Земном рукаве благодаря фразе «Для Вас операция не будет ничего стоить… Мы сделаем вид, что Вы – моя бабушка. Говорят, такое обычно проходит». Правда, общеизвестным был факт, что врачи этой организации никогда не оперировали трезвыми, впрочем, не было в Х-Коме никого, кто проводил трезвым более одного дня на протяжении 4 лет (29 февраля, Галактический день трезвости). И, хотя не менее общеизвестным был тот факт, что организм Х-комовцев модифицирован так, что бы минимизировать воздействие алкоголя на организм – особенно солдат, которые сами по себе были живой боевой машиной, которой постоянно требовалось топливо – спирты, содержащиеся в алкогольных напитках, в организме икскомовцев расщеплялись, и получившаяся энергия запасалась в молекулах АТФ, - наследие прошлого крепко зарылось в подсознании разумных биологических рас Земного рукава, и идти на операцию к пьяному врачу, тем более хирургу, а уж тем более нейрохирургу никому не хотелось.
Соллнеттские нейрохирурги починили ему зрительные нервы. А вскоре после этого он ввязался в драку и чуть не остался без правого глаза. Что там конкретно случилось с глазом, ему не сказали, но видеть он почти перестал. Пришлось ему приобрести визор – оптический прибор, используемый в автоматических системах для восприятия визуальной информации. По счастью, приобрел он визор, собранный и разработанный в Новой Галактической Империи – такие визоры не требовали подключения через нейропорт. Вместо этого они настраивались на «волну» зрительного нерва пользователя, и передавали информацию направленным излучением. Многие нейрохирурги говорили, что это невозможно, но многое, что было связано с НГИ, казалось нереальным – единственные, кто обходил их по технологии, был Х-Ком. И то отрыв был небольшим.
Тонг остановился перед дверью в каюту Фенрора. Помявшись немного, он постучал. Дверь с шелестом открылась.
- Заходи, - сказал не оборачиваясь Фенрор, - Я почти закончил. Хочешь перекусить? Тут у меня кусок пищевого брикета остался…
- Э, да… - Тонг подошел к Фенрору, как-то вяло взял рифленый брикет желто-коричневого цвета, откусил кусок и зажевал. Вкусно.
- Вот, готово, - соллнеттянин отложил инструмент и протянул Тонгу его визор, - У тебя там несколько усилительных наносхем погорело, я заменил.
- Благодарю, - ответил Тонг, фиксируя визор в креплении и поворачивая крохотные ручки сбоку, настраивая его.
- Тонг… - виновато начал его спутник, - Ты уж извини, что я тебя так…
Тонг закончил возится с настройкой визора.
- Я… ну, я действительно не хотел тебя обидеть… Ты понимаешь…
- Я все понимаю… - Тонг немного нервно улыбнулся, - Все будет хорошо, я тебе обещаю, - он снова дружески обнял Фенрора, - Нам надо теперь держаться вместе.
- Ты… прав. – с облегчением выдохнул черный соллнеттянин, - Давай-ка не будем терять времени. Пойдем еще раз проведем диагностику нашего корабля. Посмотрим, что мне удалось привести в чувство, а потом и поедим нормально.
- Пошли, - согласно кивнул Тонг, дожевывая пищевой брикетик. Соллнеттяне вышли из каюты, покинули жилой отсек, и направились в командную рубку.
|
