|
Гы, вот что делает с человеком отсутствие взможности убивать время любимым способом.
-1-
Снаряд разорвался прямо за кормой моего легкого истребителя-разведчика, превратив летящую за мной утлую скорлупку еще одного разведчика в облако разнокалиберных обломков, по инерции двигавшееся дальше какое-то время. Того пилота я знал лично, сегодня за несколько часов до вылета мы сидели рядом в столовой, обсуждая, как еще можно поднять мощность двигателя его Открывателя. Но отвлечься хоть на секунду от пилотирования для меня означало бы повторить его конец, поэтому я покрепче сжал штурвал и подкорректировал курс отклонившегося от взрыва истребителя. Сейчас от нас зависит судьба всей эскадры – прикрывающие нас шквальным огнем крейсера не выстоят в бою против превосходящих сил ксенонов.
Нашей задачей было выйти на кратчайшую возможную дистанцию с ксенонскими эсминцами, чтобы уменьшить вероятность уничтожения тяжелых торпед, которые загрузили в разведчики. Миссия конечно самоубийственная, но командование аргонского флота считало, что при такой тактике жертвы будут минимальными. Наверное, так оно и было, но честное слово, иначе как под дулами солдат-штурмовиков в корабли, грозившие стать нашими гробами, я и мои товарищи ни за что бы не полезли. Капитан авианосца, на котором базировался наш отряд, сказал, что по законам военного времени любой, кто будет заподозрен в неисполнении приказа, будет расстрелян по возвращении. Но удерживало от бунта нас даже не это – родственники подобных «предателей» потом оказались бы в довольно тяжелом положении, уж командованию флота это было под силу.
На прозрачном информационном щитке высвечивалась дистанция до моей цели. Как только расстояние сократится до полутора километров, я выпущу торпеду и развернусь. Разворачиваться бессмысленно, за оставшееся до взрыва время я не успею отлететь на безопасную дистанцию, но безумная надежда теплилась в сердце у каждого, кто сейчас на скорости в семьсот метров в секунду несся к эскадре Ксенона. Надежда – единственное, что у нас осталось.
Дистанция до цели 1,7 км…
1,6 км…
1,5 км… Пуск торпеды и рычаг изо всех сил на себя. На маленьком экране справа изображение с камеры, укрепленной на носу торпеды. И все ближе и ближе правый борт крейсера-цели. Вот уже видны стыки массивных броневых плит, защищающих рубку с центральным компьютером. Яркий всполох на щитах эсминца и экран торпеды темнеет – она достигла цели. И мне повезло, щиты цели поглотили энергию взрыва. Значит, пока следующая группа истребителей запустит свои торпеды, я успею отойти на безопасное расстояние. Погибнут они, а не я.
Дистанция до цели 2 км…
Сзади раздался еще один взрыв и щиты просели почти до нуля. Глаза резанул нестерпимо яркий свет и истребитель задрожал и закрутился вокруг своей оси. Левый экран, на котором вращалось изображение цели – ксенонского эсминца – погас, значит, чья-то торпеда его достала. Чья-то жизнь только что оборвалась – не моя.
Спасительный ангар авианосца открывает челюсти створ, впуская меня внутрь. Вокруг стоит еще несколько разведчиков, вылетевших передо мной. На радаре в стороне, где в момент вылета находилась эскадра ксенона пусто. Я был последним, кто вернулся с вылета. Вернулся, чтобы может быть завтра, а может быть через неделю снова вылететь с торпедой в трюме и после вылета в столовой для рядовых пилотов глотать противный разбавленный спирт и пытаться забыть лица тех, кто летел следом за мной. |
